В каждом движении Александра — тревога. Даже в триумфе. Даже в салютах. Даже в аплодисментах. Потому что он знает: цена уже заплачена. Только не золотом. Самим собой. «Александр I» не показывает императора, который правит. Он показывает — как это правление изнутри выглядит. Как распад. Как усилие. Как невозможность чувствовать.

И чем дальше он идёт, тем менее он живой. Не в биологическом смысле. А в душевном. Его взгляд становится пустым. Его жесты — автоматическими. Его слова — выверенными. И только в одиночестве — настоящая боль. Он пишет, он молится, он уходит. В себя. И из себя. Потому что править, когда ты сам не знаешь, кто ты, — это пытка. И он её выдерживает. Но за что? За кого? Ответа — нет. И в этом вся суть сериала.